![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
apple_pieИ опять слова от систер, у нас много общих людей и событий, да и мысли наши часто совпадают, да и не только у нас двоих, эти мысли носятся в воздухе, только у меня слова почему-то разбегаются, как только я начинаю их материализировать в буквах.
Originally posted by![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif)
gadzh at сбивчиво
Originally posted by
gadzh at сбивчивоЗнаете, у меня умирали друзья.
Самый лучший и самый близкий сгорел от гриппа, другой ушел себя сам, еще один - скончался внезапно и необъяснимо. К 25 годам - всего ничего - я уже знала, как это, провожать людей, которым бы еще да еще... Это неправильно, это выбивает тебя из комфортной зоны жизненных закономерностей, это страшно. Оказалось, бывает страшнее.
22 января - погиб Нигоян. 20 февраля - убиты Устим и Андрей Мовчан. Весь день и несколько последующих - несли и несли, одного за другим, вначале накрытых одеялами, потом в гробах, в цветах, в венках, не смолкал лемковский реквием и "Слава!Слава!Слава"...Они не умирают, но они мертвы.
Троих из пресловутой "сотни" я знала чуть больше двух месяцев, только одного могу и вправду назвать другом, но память о них режет болезненней, чем о моих старых и добрых. Дело даже не в остроте ощущений - они качественно другие, не похожие на то, что приходилось переживать ранее. Не потому, что ребята ушли внезапно - смерти прежних никто не ожидал, все происходило очень вдруг. Мне приходилось сталкиваться и с тем, как в числе безликих статистических единиц, определяющих масштабы трагедии, вдруг оказывается близкий тебе, настоящий для тебя человек.
Новым было вот что - понять, что такое смерть от насилия. Понять, что такое, когда внезапная смерть становится закономерностью. Словить себя на мысли о том, что каждый из нас бил себя копытом в грудь - нельзя прятаться и бояться, происходящее стоит смерти - но втихую надеялся: погибнем не мы, не те, кого мы знаем хоть немного, а кто-то неизвестный, далекий, абстрактный герой. Мы говорим, что готовы на все, и вдруг так очевидно осознаем: вот оно - все. И к этому нельзя быть готовым, это можно принять, но с этим невозможно смириться. Сколько бы сакрального смысла мы не вкладывали в героику подвига, в хрестоматийное "умереть за..." - это страшно, это нелепо, это противоестественно. Хочется, чтоб люди жили во имя, а не умирали за.
Сейчас - страшнее. Приходится мириться с тем, что каждый день мы будем узнавать о погибших. Это неизбежно. Да, люди умирают, люди гибнут, люди убивают друг друга каждый день, изо дня в день - но не так. В порядке исключения, а не в рамках закономерности. А сейчас - будь добр, привыкай к мысли о том, что в стране война, а на войне так и должно быть. Это в порядке вещей, этому нельзя удивляться...Нечему, блядь, удивляться. Это можно понять, принять это - сложно, смириться с этим - нельзя. Мы насильно взрослеем. И нет уже чужих, незнакомых, нет статистических единиц, потому что все мы связаны, потому что ответственность - на каждом. Кто-то гибнет, кто-то слезы льет, кому и вовсе безразлично, иные твари играют в чужие ворота - но все мы связаны, как никогда.
Я хочу, чтоб это прекратилось. Я не хочу больше узнавать о смертях и желать кому-то смерти. Не хочу этого ощущения неизбежности - сколько сегодня, а? Ни одного, ух ты, чертовски классный день. Не хочу радоваться тому, что где-то сожгли и уничтожили горстку предателей - потому что это люди, Маша, это люди, меня ведь всегда учили, что людей надо любить и жалеть. А я уже не могу их всех любить, для меня уже не все - люди. Сломалось что-то, а я хочу, чтоб срослось обратно.
Я верю в то, что в конечном итоге все будет хорошо. Не сомневаюсь, как и раньше, в Киеве: мы победим, мы выстоим, нас не сломить.
Вопрос вот в чем - какой ценой?
Сколько еще?
Самый лучший и самый близкий сгорел от гриппа, другой ушел себя сам, еще один - скончался внезапно и необъяснимо. К 25 годам - всего ничего - я уже знала, как это, провожать людей, которым бы еще да еще... Это неправильно, это выбивает тебя из комфортной зоны жизненных закономерностей, это страшно. Оказалось, бывает страшнее.
22 января - погиб Нигоян. 20 февраля - убиты Устим и Андрей Мовчан. Весь день и несколько последующих - несли и несли, одного за другим, вначале накрытых одеялами, потом в гробах, в цветах, в венках, не смолкал лемковский реквием и "Слава!Слава!Слава"...Они не умирают, но они мертвы.
Троих из пресловутой "сотни" я знала чуть больше двух месяцев, только одного могу и вправду назвать другом, но память о них режет болезненней, чем о моих старых и добрых. Дело даже не в остроте ощущений - они качественно другие, не похожие на то, что приходилось переживать ранее. Не потому, что ребята ушли внезапно - смерти прежних никто не ожидал, все происходило очень вдруг. Мне приходилось сталкиваться и с тем, как в числе безликих статистических единиц, определяющих масштабы трагедии, вдруг оказывается близкий тебе, настоящий для тебя человек.
Новым было вот что - понять, что такое смерть от насилия. Понять, что такое, когда внезапная смерть становится закономерностью. Словить себя на мысли о том, что каждый из нас бил себя копытом в грудь - нельзя прятаться и бояться, происходящее стоит смерти - но втихую надеялся: погибнем не мы, не те, кого мы знаем хоть немного, а кто-то неизвестный, далекий, абстрактный герой. Мы говорим, что готовы на все, и вдруг так очевидно осознаем: вот оно - все. И к этому нельзя быть готовым, это можно принять, но с этим невозможно смириться. Сколько бы сакрального смысла мы не вкладывали в героику подвига, в хрестоматийное "умереть за..." - это страшно, это нелепо, это противоестественно. Хочется, чтоб люди жили во имя, а не умирали за.
Сейчас - страшнее. Приходится мириться с тем, что каждый день мы будем узнавать о погибших. Это неизбежно. Да, люди умирают, люди гибнут, люди убивают друг друга каждый день, изо дня в день - но не так. В порядке исключения, а не в рамках закономерности. А сейчас - будь добр, привыкай к мысли о том, что в стране война, а на войне так и должно быть. Это в порядке вещей, этому нельзя удивляться...Нечему, блядь, удивляться. Это можно понять, принять это - сложно, смириться с этим - нельзя. Мы насильно взрослеем. И нет уже чужих, незнакомых, нет статистических единиц, потому что все мы связаны, потому что ответственность - на каждом. Кто-то гибнет, кто-то слезы льет, кому и вовсе безразлично, иные твари играют в чужие ворота - но все мы связаны, как никогда.
Я хочу, чтоб это прекратилось. Я не хочу больше узнавать о смертях и желать кому-то смерти. Не хочу этого ощущения неизбежности - сколько сегодня, а? Ни одного, ух ты, чертовски классный день. Не хочу радоваться тому, что где-то сожгли и уничтожили горстку предателей - потому что это люди, Маша, это люди, меня ведь всегда учили, что людей надо любить и жалеть. А я уже не могу их всех любить, для меня уже не все - люди. Сломалось что-то, а я хочу, чтоб срослось обратно.
Я верю в то, что в конечном итоге все будет хорошо. Не сомневаюсь, как и раньше, в Киеве: мы победим, мы выстоим, нас не сломить.
Вопрос вот в чем - какой ценой?
Сколько еще?
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
no subject
Date: 2014-06-15 12:01 pm (UTC)- почему не спишь? что делаешь?" .
- пью вино. очень эмоциональный день был. не спится. и вино не помогает.
- а я водку пью и тоже не помогает. пацанов очень жаль. 49 человек.
не сговариваясь, мы понимаем о чем идет речь и почему мы грустим.
не срастется. это останется уже навсегда. мы всегда уже будем делить людей на наших и нет. Как минимум наше поколение. Сильно много слез и очень больно.
no subject
Date: 2014-06-15 12:13 pm (UTC)no subject
Date: 2014-06-15 12:17 pm (UTC)Страшно, очень страшно каждый день проверять наличие свежих записей в лентах друзей "за границей". Плакать хочется вместе со всеми.
no subject
Date: 2014-06-15 12:29 pm (UTC)